Дом голливудского хитмейкера Райана Мерфи в Лос-Анджелесе

Телевизионный импресарио Райан Мерфи, создатель сериалов «Части тела», «Американская история ужасов», «Хор», «Американская история преступлений» и «Вражда» создал два великолепных дома для своей растущей семьи в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке. Сегодня мы покажем вам его дом в Лос-Анджелесе.

В восемь лет мне разрешили украсить собственную спальню. Имение моей семьи в Индианаполисе примыкало к кукурузному полю, и общая цветовая схема сильно зависела от этого. Я решил не напрягаться и быть смелым: оливково-зеленые стены, шоколадно-коричневое ковровое покрытие и золотой диско-шар.

В последующие годы, вплоть до зрелости, эта чувствительность сохранялась. Я предпочитал смелые комнаты, коллекции предметов, цвет и ещё больше цвета. В моем первом доме в Лос-Анджелесе было очень дорогое (!) Любовное сиденье. И мой второй дом, в котором сейчас живет прекрасная и талантливая Дакота Джонсон, был шедевром середины века, спроектированным Карлом Мастоном.

После этого дома появилось «Испанское колониальное возрождение» Дианы Китон, с его разноцветной плиткой, которая мгновенно обеспечила настроение. Мы переехали в этот дом прямо перед свадьбой, и у нас там появились два мальчика, Логан и Форд (сейчас семь и пять соответственно). А с семейной жизнью пришло больше цвета (детские игрушки никогда не бывают в бежевых тонах) и больше коллекций и просто… Больше всего.

Моя карьера началась примерно в то время, когда у нас появился Логан, в 2012 году, и я перешел с одного или двух шоу на иногда 12 одновременно. Эти шоу тоже часто были красочными и барочными. Однажды меня внезапно осенило, что я хочу жить с меньшими затратами: меньше цвета, меньше беспорядка, меньше вещей. Отредактированная жизнь.

Внезапно прозвучал призыв — вы хотите посмотреть на снос дома, достаточно большого для вашей растущей семьи? «Это монастырь?» ответил я. «Потому что это то, где я хочу жить сейчас».

«Он может им стать» сказал друг.

Мы пошли посмотреть на него на следующий день, и это была развалина с искусственным зеленым покрытием во дворе. Но у него были потенциал, а именно высокие потолки и негабаритные помещения. Мы купили это здание. А затем обратились к экстраординарному дизайнеру, входящему в AD100 Стивену Шедли, чьей работой с Китоном я восхищался годами, чтобы вдохнуть в него новую жизнь. (Наш дом, наряду со многими другими, появится в первой книге Стивена, которая выйдет этой осенью из Риццоли.)

Вместе мы изменили планировку, добавив больше комнат с большим количеством пространства. Из этого процесса вышли три правила того, что я называю «минималистской роскошью», к которым Стивен, Дэвид и я возвращались снова и снова:

(1) Повторите, повторите, повторите. Это означало, что вы нашли три материала, которые вам нравятся, и просто продолжайте их использовать. Для нового дома мы выбрали ослепительно белые меловые стены (популярные в старых испанских монастырях!), Черно-белую плитку Малибу, выполненную в современном геометрическом стиле, а также темную плитку и деревянные полы.

(2) Сделайте это большим. От Стивена я усвоил великий урок монументализма: великие жесты помогают сфокусировать и очистить пространство. Все в доме было сделано с учетом этого. Например, все кирпичные камины были подняты и сняты, по крайней мере, три раза, чтобы получить желаемый эффект царствования. Огромные гипсовые фонтаны были спроектированы для передней части дома, и они были такими большими и длинными, что нам приходилось получать специальное разрешение от города. Они придают архитектурный порядок фасаду.

(3) Не используйте цвет. Это был мой любимое и, возможно, самое трудное для достижения правило. Все повторяющиеся материалы заказывались специально в приглушенных тонах. После многих лет очистки игрушек Mattel и Lego я продолжал говорить, что хочу чувствовать, что я живу в миске мисо супа.

В доме теперь есть странная монашеская тишина — вы впадаете в отсутствие шума и яркости, и вы чувствуете себя накормленным, успокоенным. Заземленным. Мы даже применили это правило к детской игровой комнате. Удобный диван покрыт хлопком цвета оловянной посуды; Игровой стол Faye Toogood — это цвет рамена. Я думал, что наши парни восстанут, но им это действительно нравится. Когда у нас была наша первая вечеринка в этом доме, шесть месяцев назад, я случайно заявил, что не хочу вешать много картин, потому что стены из белой штукатурки были искусством для меня. Из-за стола донесся хор согласия: «Не трогай стены!» Так что у нас на них ничего нет. Исключение составляют мамонт Хелен Франкенталер и ещё нескольких предметов искусства.